Святая равноапостольная великая княгиня Ольга (в крещении Елена) была женой Киевского князя Игоря и навсегда вошла в историю Киевской Руси как великий творец русской культуры и государственности. Кроме того, уникальность личности святой равноапостольной Ольги заключается в том, что она – первая женщина, причисленная Русской Церковью к лику святых.

Масштаб и значение этой выдающейся и незаурядной исторической фигуры сложно переоценить, а наибольшую загадку, касающуюся этой известной личности, как для светских, так и для церковных историков, представляет собой именно вопрос о происхождении и этнических корнях святой равноапостольной княгини.

О жизни Ольги до ее встречи с Игорем и, более того, до рождения ею на рубеже 30-40-х годов Х в. сына Святослава нам известно ничтожно малое количество фактов. «Повесть временных лет» (1111 г.) сообщает нам, что в 903 г. из Пскова молодому князю Игорю привели его будущую супругу Ольгу. Данная летопись, несмотря на свою чрезвычайную краткость и лаконичность, по мнению одного из исследователей, «является ключевой – и в силу своей уникальности, и в силу того, что именно она, по-видимому, дала в дальнейшем толчок для разного рода домыслов и предположений относительно происхождения и юных лет великой княгини» [1].

Кроме того, о псковском происхождении Ольги свидетельствует не только «Повесть временных лет», но и Новгородская Первая летопись младшего извода и другие, более поздние источники, а также Проложное житие княгини, известное в рукописях с XIII–XIV веков и называющее святую Ольгу родом «псковитянкой» (в разных списках: «пльсковитина» или же «псковка»). Кроме того, и в самом Пскове, и в близлежащей Псковской округе все дышит памятью об Ольге. Согласно местному псковскому преданию, записанному еще в XVI в., будущая княгиня родилась в «Выбутовской веси», т. е. в некогда существовавшем селе Выбуты, или Лыбуты (Любуты) на левом берегу реки Великой, в тринадцати километрах от Пскова.

Эта распространенная версия подтверждается многими исследователями последнего времени. В частности, Н. Аркас описывает знакомство Игоря с Ольгой следующими словами: «Трапилось йому переїхати річку; перевозила його через неї на човні проста сільська дівчина Ольга і так впала йому в око, що він почав жартувати з нею; вона так мудро одказувала йому і так йому вподобалася, що він взяв її з собою до Київа і там одружився з нею. Але на ділі Ольга мабуть була донькою Псковського князя»[2].

Впоследствии народ поэтизировал образ юной Ольги, дочки простого перевозчика, которая благодаря своей необычайной мудрости поднялась на высокий княжеский престол. Древнерусским людям чрезвычайно импонировала история о простой, но мудрой княжне, которая, по словам одного из современных исследователей, «не сприймала візантійської пихи, зазнайства та державної зверхності»[3].

Существует также точка зрения, что княгиня Ольга была болгарского происхождения. В частности, владимирская летопись сообщает, что «Игоря же жени (Олег) в Болгарах, поят же за него княжну, именем Ольгу. И бысть мудра велмы… И приведоша ему жену от Плескова именем Ольгу».

Город Плесков – болгарский город, который, возможно, под влиянием пера многочисленных переписчиков летописи со временем превратился в более известный восточному славянству и созвучный Плескову г. Псков.

В житии Ольги также указывается на то, что она родилась в «Плесковой стране». Некоторые современные исследователи считают, что болгарское происхождение княгини Ольги могло бы дать интересное объяснение такой удивительной страсти её сына Святослава к Болгарии. Кроме того, в научно-исторической среде существует также мнение, что Ольга была близкой родственницей или даже внучкой знаменитого царя Болгарии Симеона.

Особого внимания заслуживает версия известного историка Русской Церкви А. В. Карташёва о скандинавском происхождении Ольги, к которой он пришел в результате исследования этимологии её имени. Карташёв пишет: «Самое имя ее, графически точно отраженное в греческих мемуарах Константина Порфирогенита, лично её принимавшего как Ἕλγα, точно передает широко известное древнескандинавское имя Helgi – Хельги»[4].

Юность княгини Ольги совпала по времени со второй половиной правления Олега, – временем бурных событий, – походов на Византию, Прикаспийские области, военных побед и поражений, взлётов и падений. Каждое из тех событий оставило глубокий след в душе и сердце мужественной и мудрой княгини, которую Божий промысел постепенно готовил к высотам и испытаниям. Но самой заметной стала её духовная высота, а именно искреннее принятие ею Таинства Крещения, а также содействие распространению веры Христовой на просторах Руси ненасильственными методами.

Но перед тем, как говорить о том, насколько сильное и благотворное влияние на Ольгу оказало христианство, следует подробно разобраться в важнейшем эпизоде из её жизни, который связан с кровавой расправой над древлянами, убившими перед этим мужа Ольги Игоря, и который красноречиво свидетельствует как о непревзойдённой мудрости, так и об очевидной мстительности этой незаурядной женщины до принятия ею христианства.

Восстание древлян произошло в 945 г., и его причиной стала попытка князя Игоря обложить Искоростень вечной обязанностью платить ему дань. Восставшие древляне убили Игоря и двинулись в сторону Киева. Но Ольга, которая осталась в Киеве с маленьким сыном Святославом, сумела перехитрить их и впоследствии полностью разгромила древлян. Она очень быстро и чрезвычайно жестоко отомстила за погибшего мужа. Прп. Нестор Летописец повествует об этой мести следующим образом.

После убийства Игоря древлянские послы приехали в Киев и предложили Ольге выйти замуж за их князя Мала. В ответ княгиня приказала сбросить этих послов вместе с лодкой в глубокую яму, выкопанную за городом, и засыпать их землей заживо. Расправившись таким образом со сватами, Ольга обратилась к древлянам с просьбой прислать за ней наиболее знатных мужей княжеского рода, бояр и купцов. Когда те прибыли в Киев, Ольга, выдавая себя за гостеприимную хозяйку, приказала натопить гостям баню. Однако стоило знатным послам войти в подготовленное для них помещение, как люди Ольги сожгли их всех живьём.

Такими были два этапа мести княгини Ольги за смерть своего мужа Игоря.

Но третья месть Ольги по жестокости была самой страшной. Ольга сообщила древлянам о своем желании поплакать над гробом своего мужа и совершить языческий обряд поминовения усопшего – тризну. Вблизи г. Искоростеня она приказала насыпать огромный курган и наварить меду. Древляне приготовили много питья – они хорошо знали древнерусский поминальный обычай. Когда же древляне беспечно упились, потеряв всяческую бдительность, Ольгины воины попросту зарубили их насмерть. По данным историков, убитых древлян насчитывалось около пяти тысяч человек.

На следующий год княгиня собрала войско, взяла с собой малолетнего сына Святослава, воеводу Свенельда и отправилась в древлянскую землю, чтобы окончательно укротить врагов и обложить их огромной данью. Битва была выиграна, но многие древляне спаслись бегством и закрылись в своих селениях. Осада длилась целый год, пока Ольга не предложила древлянам откупиться малой данью: от каждого двора ей должно было быть принесено по три голубя и по три воробья. К каждой из птиц Ольга велела привязать небольшую сухую ветку с огнём, и когда начало смеркаться воины Ольги отпустили птиц на волю. Как совершенно справедливо и рассчитывала Ольга, птицы полетели к своим гнёздам, оставленным в древлянских поселениях. В результате Искоростень вспыхнул одновременно во многих местах. Древляне начали спасаться от пожарища бегством из своих селений, невольно попадаю прямо в руки воинов Ольги. Так княгиня взяла город хитростью, сожгла древлянских старейшин, многих людей избила или отдала в рабство, а остальных заставила платить большую дань. Две трети этой дани получил Киев, а треть – Вышгород.

По мнению современного исследователя истории Киевской Руси В. И. Петрухина, «летописные легенды о мести Ольги напоминают нам сюжеты архаического эпоса. Ольга использует для отмщения погребальные ритуалы – погребение в ладье и тризну, а также сожжение врагов, правда, не в пиршественной палате (как в германском эпосе), а в бане»[5]. А профессор М. С. Грушевский, подводя промежуточный итог под периодом жизни княгини Ольги, который был связан с потерей мужа, пишет: «По понятиям того времени, Ольга свято исполнила свой вдовий долг и запечатлелась в памяти народной как образец достойной женщины, строго преданной своим обязанностям: она чтит память своего мужа, воспитывает детей, оберегает их наследие, мудро правит государством, объезжая его, заводя порядок, и не льстится снова выйти замуж, хотя бы и за самого греческого императора»[6].

Предшественники Ольги на киевском престоле были слишком заняты то многочисленными и непрекращающимися войнами с соседними племенами, то с другими государствами, и не имели достаточно времени для того, чтобы обратить внимание на внутреннее обустройство собственного государства. Поэтому этой ответственной работой и занялась княгиня Ольга в период своего правления.

Она объездила почти все свои владения, была и в Новгороде, и в Пскове, и в других землях. Чтобы по достоинству оценить этот подвиг необходимо представить дороги тех времён и способы передвижения по ним. Но это было не просто путешествие – одновременно Ольга основывала новые сёла, погосты, города, и ставила в них своих правителей.

Но самое главное, что впервые в истории Киевского государства Ольга установила нормы налогов: «уставы», «дани» и «оброки». Этот исторический факт свидетельствует о том, что феодальное киевское правительство времён Ольги прекрасно понимало необходимость нормировать и упорядочить государственную прибыль, что, безусловно, говорит о достаточно рациональном и прагматичном мышлении княгини Ольги в государственных вопросах.

Не меньшую мудрость проявляла Ольга и во внешней политике. Великая княгиня ввела самостоятельный многовекторный курс для государства, вверенного ей промыслом Божьим, добиваясь для страны равноправных отношений с могущественными соседними государствами – Византией, Германией, с греческим Востоком и латинским Западом. По мнению Г. Г. Литаврина, тщательно исследовавшего все детали визитов княгини Ольги в Константинополь, считает, что «правительница Древнерусского государства во всех своих внешнеполитических акциях преследовала, конечно, помимо прочего, цель повышения авторитета Руси на международной арене. Престижность места и участие в обряде крещения высших духовных и светских лиц империи должны были внушать княгине и больше надежд на успех в борьбе с языческой оппозицией» [7].

Однако, справедливости ради необходимо отметить, что принятие Ольгой христианства в корне изменило морально-этические жизненные принципы княгини и значительно смягчило её необузданный нрав. В бытность свою язычницей Ольга была не только чрезвычайно мудрой, но и жестокой правительницей, о чем может красноречиво свидетельствовать подробно описанная выше ужасная многоэтапная расправа над древлянами, В то же время, именно этот этап её жизни стал переломным. По мнению одного из исследователей, именно после смерти Игоря «в душе княгини произошёл перелом, который от этих кровавых и жестоких деяний повлёк её к покаянию и обращению в христианство»[8].

Крещение равноапостольной княгини Ольги состоялось, вероятно, в 957 г., хотя неоднократно высказывались предположения о том, что это событие могло произойти и раньше. Академик Литаврин, например, пришел к выводу о том, что первый визит Ольги в Константинополь имел место еще в 946 г. Если Ольга была крещена уже тогда, то вполне правдоподобным будет выглядеть сообщение Степенной Книги о том, что в 947 г. Ольга обходила русские земли, проповедуя Евангелие, сокрушая идолов и воздвигая кресты. Об этом же говорит и Иаков Мних, а Татищев, ссылавшийся на Иоакимовскую летопись, писал, что уже Ольга основала Софийский собор в Киеве. Эта версия также подтверждается свидетельством источника XIV в. о том, что Софийский собор в Киеве был освящен в 952 г., что было возможно лишь в том случае, если Ольга действительно была крещена ранее указанного «Повестью временных лет» года.

Но когда бы ни произошло крещение княгини Ольги, оно, безусловно, стало важнейшей вехой в процессе христианизации Руси. Летописцы, как и многие богослужебные тексты, по праву называют Ольгу «зарей», которая предшествовала «солнцу» – т. е. князю Владимиру. Именно поэтому «значение ее примера для общества было чрезвычайно велико. Недаром позднее советники говорили князю Владимиру, что если уж мудрейшая Ольга приняла крещение, то это дело заслуживает доверия. То есть значение Ольги в том, что она подготовила почву для утверждения христианства на Руси. Поэтому Ольга, как и ее внук Владимир, именуется нашей Церковью равноапостольной»[9].

Один из исследователей того неоценимого вклада, который оказала Ольга в процесс христианизации Киевской Руси, отмечает, что «приняв крещение, Ольга совершенно переменилась. Жестокость и мстительность остались в прошлом, уступив место милосердию, нищелюбию, доброте. Это главные черты её характера, какой она изображена во всех посвященных ей агиографических произведениях, начиная с самых ранних. …Раздавая милостыню, она словно бы вручала её самому Господу, надеясь получить воздаяние уже в вечной жизни, по библейской заповеди: «Дающий нищему дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его» (ср. Притч. 19:17)» [10].

О последних годах жизни святой равноапостольной княгини Ольги А. Ю. Карпов пишет следующие слова: «Воспитание внуков – это всё или почти всё, что осталось ей после того, как Святослав взял в свои руки бразды правления государством» [11]. Однако в то же время он отмечает, что деятельное воплощение в своей жизни воли Божьей стало для нее привычным и неизменным образом жизни, и поэтому совершенно справедливым представляется предположение о том, что «забота о собственной душе, молитва, милостыня – это то, что должно было занимать ее ничуть не меньше, чем воспитание внуков»[12]. Поэтому со всей уверенностью можно полагать, что такое искреннее и самоотверженное соблюдение евангельских заповедей, сострадание к страждущим и щедрость в раздаче милостыни, не могли остаться незамеченными соплеменниками княгини, которые в своем большинстве преимущественно оставались пока язычниками. И столь радикальный переворот в поведении княгини, безусловно, приуготовлял русский народ к принятию христианства, которое на общегосударственном уровне было осуществлено чуть позже тщанием великого киевского князя Владимира, внука Ольги.

Монах Иаков в повести ХІ в. под названием «Память и похвала князю русскому Владимиру» сообщает точную дату смерти святой равноапостольной княгини Ольги: 11 июля 969 года.

Нет никаких сомнений в том, что Ольга, осмысленно и сознательно приняв веру Христову, хотела, чтобы вверенный ей Богом народ также принял христианство. Однако учитывая внутренне- и внешнеполитические обстоятельства того времени, она не осмелилась приступить к общему крещению своих подданных, но это благое намерение завершил её прославленный внук – святой равноапостольный князь Владимир Великий.

О подлинно христианской жизни Ольги и искренности её обращения к вере после принятия крещения красноречиво свидетельствует её последняя воля, где княгиня просит, чтобы её похоронили в соответствии с христианским обычаем, и на гробе не совершали повсеместно распространённой в то время языческой тризны.

Её торжественно похоронили, как христианку, которая сумела в подлинно христианском духе воспитать своего внука, будущего князя Владимира, заложила основание для будущей Киевской Руси, а также весьма успешно интегрировала государство в политическую систему христианского мира того времени.

Впоследствии князь Владимир перенёс тело Ольги в новосооружённый Десятинный храм. Произошло это во время правления киевского митрополита Леонтия (992–1008), примерно около 1000 года. Монах Иаков также сообщает, что в гробу Ольги было сделано небольшое окошко, через которое было видно нетленные мощи почившей княгини.

Во время нападения татаро-монголов мощи Ольги были спрятаны под руинами Десятинного храма. Митрополит Пётр (Могила) во время воссоздания небольшой церквушки на месте Десятинного храма в 1653 г. нашёл мощи св. Ольги, и они сохранялись на этом месте до XVIII в. Именно в этом столетии по приказу Святейшего Синода мощи княгини Ольги были перезахоронены, однако точное место её упокоения до сего дня остаётся неизвестным. Единственный артефакт, который сохранился до наших дней, это шиферная гробница с могилы княгини Ольги – подлинное произведение искусства, до сих пор хранящееся в Софийском соборе.

После смерти княгиню Ольгу долгое время не канонизировали, поскольку на её гробе не происходило чудес, которые являются одним из условий для канонизации того или иного угодника Божьего. Ни Нестор Летописец, ни монах Иаков ничего не вспоминают о праздновании памяти святой княгини Ольги, хотя оба они говорят о том, что при перенесении её мощей во времена Владимира Великого тело Ольги было нетленным.

Однако традиция торжественного поминовения святой княгини Ольги и празднование дня её смерти существовали в нашей Церкви ещё до прихода татаро-монголов в первой половине XIII в. Об этом мы узнаём из трёх сохранившихся списков сербского Пролога XIII–XIV вв. Эти списки были сделаны с болгарского текста, источником которого, в свою очередь, был русский оригинал. В них мы находим жизнеописания русских святых Киевской области, празднования которых были установлены ещё до нападения монголов. Среди тех святых есть также житие княгини Ольги, которое оканчивается словами: «Ольга, не переставай молить Бога за тех, которые почитают день твоего упокоения». Эта великая киевская княжна была пятой по счёту святой, причисленной к лику святых Русской Церковью (после свв. Бориса, Глеба, Феодосия Печерского и Никиты Новгородского).

Уже начиная с первой половины XI в. изображения Ольги появляются в лучших памятниках культуры Византии и Киевской Руси. Фрески Софийского собора в Киеве были хорошо знакомы и на Руси, и даже в других странах. Портреты княгини в виде икон украшали жилища многих людей древнерусского государства. Митрополит Илларион сравнивает Ольгу и Владимира со святым равноапостольным императором Константином и его матерью Еленой, в эпоху правления которых в Византии христианство в первые в истории приобрело статус дозволенной религии. Иаков Мних в своём описании создаёт образ Ольги как чрезвычайно умной, привлекательной женщины, просиявшей подлинной святостью. Бесценные миниатюры Иоанна Скилицы, а также Радзивиловской летописи XV в., изображают Ольгу как беспримерного и непревзойдённого государственного лидера.

Житие Ольги называет её основательницей г. Псков. Как напоминание роли великой княжны в истории данного города в Пскове сегодня есть и Ольгинский мост, и Ольгинская набережная, и Ольгинская часовня.

В Киеве княгине Ольге установлен монумент, а на общегосударственном уровне в Украине введен Орден княгини Ольги 1, 2, и 3 степени – государственная награда для женщин, отличившихся особыми заслугами в государственной, производственной, гражданской, научной, педагогической, культурной, благотворительной и других сферах общественной деятельности.

Княгиня Ольга была выдающейся правительницей, чей вклад в развитие русской государственности трудно переоценить. Она искренне и самоотверженно заботилась о своей стране и её жителях, а также была первой, кто взял на себя смелость ввести реформы для преобразования в социальной сфере жизни русского общества.

Вся жизнь великой киевской княгини окутана многочисленными легендами и является одной из наиболее захватывающих и интригующих загадок средневековой истории. И поэтому совершенно не удивительно, что исследованию её жизни, государственной деятельности и мировоззрения посвящено бесчисленное множество научных работ, статей и монографий.

Княгиня Ольга – подлинный пример того, как щедро Господь может наградить множеством талантов и выдающихся качеств одного человека. И откуда бы не происходила эта незаурядная женщина – из Пскова, Скандинавии или Болгарии, сегодня мы с уверенностью можем сказать, что мы должны быть благодарны той благословенной Богом земле, которая даровала Киевской Руси такую выдающуюся личность, заботящуюся и о религиозном просвещении, и о социально-политическом преуспеянии Киевской Руси, какою и была святая равноапостольная великая княгиня Ольга.

 

Руководитель Миссионерского отдела Кировоградской епархии,

протоиерей Андрей Шиманович